Строгий юноша ОМ

Другие журналы покупались один раз, «Птюч» и «ОМ» — неизменно и постоянно. «Птючи» слиплись в памяти в какой-то невообразимый жизнерадостный ком — их огромные кислотные дизайнерские листы, прежде всего, насыщали зрение. Кажется, там писали что-то о рейвах, клубах и легких наркотиках, но это неважно — тексты можно было и не читать, сложносоставные имена диджеев все равно забывались быстро. Мужской глянец «ОМ» был всеохватнее и пафоснее — он хотел не только показывать и рассказывать, но и воспитывать на новый гламурно-постмодернистский лад. Редакторы и колумнисты — в «ОМе» их загадочно именовали «контрибьюторами» — умело выкраивали из себя действующих лиц какой-то удивительной многоактной пьесы, в которой фигурируют презентации, Брайан Ино, пирсинг, рестораны, модные показы и снова презентации... Главреды-основатели были особенно харизматичны: «птюч» Шулинский смахивал на модного Альмодовара времен "movida", «ом» Григорьев был провинциальным красавцем-корсаром, взявшим на абордаж свингующую Москву.

Полностью можно прочитать здесь: "СЕАНС"

Гудбай, Америка, вау

Детям перестройки Америка не могла не нравиться. Впрочем, уставшим от серо-коричневой советской гаммы взрослым она нравилась тоже — как детям. Америка была пластиковая, разноцветная, блестящая, как «Макдоналдс». Она была бодрая, как «Том и Джерри», и невыразимо классная, как «Назад в будущее». Она сладко пахла жвачками и ластиками, пузырилась «кока-колой». Она была избыточна, как мышцы Арни и Слая. Еще недавно она пугала ядерной войной по телевизору, теперь — Фредди Крюгером по «видаку». Чистое наслаждение от диснеевских сериалов воскресным вечером омрачалось лишь необходимостью завтра идти в школу. Протестантские телепроповедники смешно кричали «Аллилуйя!». Длинноногие тайваньские куклы заменяли «ее» — вожделенную американку Барби. Барби была красивая, как все население Санта-Барбары. Сопротивление было бесполезно.

Полностью можно прочитать здесь: "СЕАНС"